Боль это боль как ее ты не назови
Это страх там где страх места нет любви
Последние строки вырываются вместе с никотиновым облаком откуда-то из глубины легких. Я на тебе как на войнеее…Портвейн…Было бы неплохо…

В утро седьмого дня серый человек выполз из норки, пожмурился на солнце, поежился, посетовал на еще непрогретый воздух, и поплелся по направлению к Потоку. Шел он нехотя, было видно с какой тяжестью поднимаются его ноги и как гулко они опускаются на дорогу, но это только видимость. Человек всем своим существом чувствовал приближающийся поток. Его шаги все меньше отдавались в камень и все больше вибрация потока будоражила восприятие серого человека. Прошло совсем немного времени и оглушительный гомон оплел его слух, а его тело сдавили другие серые. Душно. Ему сало душно. Не так давно он ежился, а сейчас ему душно. Спертое тело затесалось среди острых локтей, топчущихся ног и единого дыхания. Сначала дыхания. Потом ноги сами выбрали ритм и чеканящая поступь состыковала ряды в едином марше. Так было проще идти. Поток уже не толкается не возится и не кряхтит,. Его тело выпрямилось, а новая кровь пустилась по жилам единым строем. Поток забрал час. Потом еще час, и постепенно весь день растворился в его теле, оседая переваренной пылью на обочине.

Вы, здесь и это правильно! Вы принадлежите Потоку. Вы поток. И больше ничего. Не быть Потоком – не быть никем. Поток нуждается в благодарности. Сегодня он взял 12 человек. И это хорошо.
Серый человек опустился в кресло. Он знал что сейчас его малолетняя дочь спросит где мама. Он знал что ответит ей. Но он не знал что ответить средней. Она молодая и еще не понимает главного, а уже собирается с чем-то бороться. Это глупо. Голова серого человека опустилась в детские руки. Она спросила, а он ответил что завтра. Серый человек пошел на кухню и взял стакан. У него появился план. Ему нужен только стакан. Теперь мягкое кресло ждало его, а он ждал среднюю дочь.

Ее забрал поток ведь так? Да так.

Она умная. Серый человек надеялся на опыт. Но она умная. Вся в мать. И уже почти взрослая. Пока она молодая. Но на следующий год она станет взрослой и ей нужно будет присоединиться к Потоку. Это правильно. Стакан в руке немного холодил. Его грани ровными плоскостями проворачивались в ладони ожидая своего момента. Момента выхода. Она внимательно смотрела. Она ждала. Вот он сейчас скажет - что Поток это суть и она сможет понять его только присоединившись. Другого оправдания нет. Так думала она. Она ждала. Серый человек поставил стакан на пол. Младшая дочь по просьбе отца вышла из комнаты притворив дверь. Началось. Серый человек пнул стакан и тот покатился вращаясь, подскакивая. Грани бренькали по полу отчаянно пытаясь не разбиться. Стакан закотился в угол. Туда же подошел серый человек.

И зачем ты это сделал? Просто так? Без смысла? Так же как идти кланяться Потоку и отдавать ему жизнь? Как жизнь нашей мамы?

Она язвительна и вздорная. Впервые серый человек повстречал ее в Потоке. Она часто сбивалась с шага и наступала ему на пятки. Но при этом она не извинялась, а шипела и била его в спину кулачком. Ее дочь такая же. Иногда серому человеку становилось обидно, что дочь не унаследовала от него совсем ничего. Как будто его и не было. А он ведь был. Он настоящий и живой.
Твоя мать споткнулась, но не смогла удержаться. Она так же как этот стакан покатилась под ногами и поток забрал ее. Ему нужна наша благодарность.

Серый человек поднял стакан, нежно протер уголком рубашки. Грани стакана благодарно заскрипели в ответ. Так скрепит только очень чистое стекло. Такое же чистое как лицо. Серый человек сел в кресло. В его голове был план. Но он не решался ему следовать. Серый человек попросил паузу. Включенный приемник толкнул воздух своими динамиками и от этого золотистая взвесь поднялась с полки создавая объемную атмосферу комнаты. Деревянный пол, камин, кресло, мягкий половик. Дочь сидит на нем скрестив ноги. Она понимает. Она ждет.

Потока не существует. Но он в нас изначально. Если ты не сможешь себе признаться в этом, то ты перестанешь существовать. Потому что внутри вместо потока будет Ничто.

Серый человек выключил приемник. Ему захотелось выпить. Чего то бодрящего. Теплого. Даже горячего. Горячительного. Серый человек сказал все что хотел. Его младшая дочь, которая подслушивала у двери, сама теперь будет решать спрашивать его каждый день о маме или пережить эту утрату. Серый человек не беспокоился за нее. Когда его дочь подрастет Поток легко ее примет. И она перестанет терзаться воспоминаниями.

Вы глупцы. Ничто дает право нести свой крест. В нем ты чувствуешь только свою боль, и больше ничто. И это хорошо.

Серый человек улыбнулся. Его план сработал. Он был доволен. Портвейн золотистым ручьем скатился в его горло и приятная дрожь пробежала по его телу вызывая в памяти тонкие пальцы его жены. Как они нежно опускались на его плечо. Как медленно играли по спине лунную сонату. Как касались его коленок щекотной негой. Серый человек накрыл ладонями свои колени. Они дрожали. Сегодня они едва не подкосились в Потоке. Через семь дней он отблагодарит Поток за возможность поговорить с дочерью.