[Dимка-san]

сначала предисловие. заглянул я как то в тему - литературный марафон, там была задана тема на которую участники отозвались с неохотой. вот я и решил, вспомнить былое и написал маленький рассказик. вот он.

Однажды, в том, что небывалой тайной окутывает рассвет, произойдет изменение. К лучшему или худшему можно только предполагать. Но одно известно точно. Это будет рождение. Вдребезги разлетающаяся мгла свернется клубочками под каменными глыбами серых и упорных горных кряжей. Но вскоре и этот бастион будет взят. Тогда темные ручьи, обугливая тени глубоких, грохочущих обвалами расщелин, пустятся опрометью вглубь. Туда где тонкие пальцы холодеют и, спотыкаясь, отворачиваются от намеченного пути. Они будут ждать. И слушать… Слово прилетит к ним, оторвавшись от неизбежной, роковой судьбы, печальной как сама могила. Прилетит незаметно для всех, но кто-то успеет почувствовать трепетание сердца, такое сжатое, чуть колыхающееся. От него сведет и на мгновение похолодеет безымянный палец на руке. Но ярко красная вспышка светофора отпустит слово, и оно окажется там, где его ждут. Это был лишь миг… Слово опуститься на острые, бритвенные края ледяных камней, и в то же мгновение множество черных лап вопьются и начнут рвать, неистово крутясь, все быстрее и быстрее. Вот уже черный вихрь поднимается из глубин. Он, извиваясь, цепляется за края пропасти потоками черных, бурлящих щупалец. И в момент, когда смерч, вывернувшись, раздавит поверхность и вырвется торжествующий наружу, тишину разрежет звук. Яростный шум накатит, перемалывая все на своем пути. Острыми потоками он устремится во все стороны. Его черные цепи, звеня, вопьются в ревущую воду. Земля наполнится обугленным гулом и в тот же миг все стихнет… Белесая пелена, иллюзорно, магически, вьющимися движениями, постепенно успокоит, убаюкает. Она медленно возникнет из ниоткуда, она само волшебство. И в этом вся тайна.


постфактум я назвал этот рассказ утро. И это название является отправной точкой передающей задуманное - следовательно в самой теме форума я его не написал. Рассказ - описание одного дня, от утра и до утра, но я любитель пирогов, поэтому это одновременно описание любого, что имеет точки отсчета, будь то конец или начало. Такие как жизнь, или жизнь в нечто большем, в жизни вообще. В частности в рассказе как малая жизнь впелетена история человека погибшего в аварии. Хотя сама авария тоже неслучайна - красная вспышка светофора это символ рока. И целиком тогда рассказ это не столько противостояние рассвета и заката, света и тьмы, сколько надежды и рока.

[Dимка-san]

далее тему нужно было задавать мне. и она была задана - что первичнее форма или содержание? Тема достаточно широкая. Рассказ на эту тему я написал часа за 3. правил 2 недели. Прорабатывая и правя текст. Вот что получилось, точнее получилось или нет решать конечно вам, но не судите строго.


Последнее что помнилось, была ослепляющая красная вспышка. И больше ничего. Может со временем что-то и воскреснет в памяти, но пока приходиться смириться с тем, что все тщетно.
В медицинском центре заканчивался очередной день. Солнце только начинало клониться к закату, наливаясь багрянцем, а вереницы пациентов уже потянулись в белые кубики корпусов. Уходить с вечернего теплого воздуха очень не хотелось, но распорядок дня звал из-под сени раскидистых деревьев редко рассаженных на широких лужайках. Пространство постепенно пустело, и к тому моменту, как солнце красным закатом окрасило площади центра, снаружи никого не осталось. Дальше, распределенные по группам больные шли на процедуры, и готовились ко сну. С утра проводились профилактические мероприятия, и затем учебные занятия. Дверь тихо, почти беззвучно открывалась, и по телу пробегал озноб. В класс с матово белыми стенами входил учитель.
Так повторялось уже два года. За это время вернулось умение читать и писать. Преподаватели сдержанно хвалили - говорили, что был талант, но, наверное, делали это чтобы поддерживать мотивацию. Может быть по этим причинам, а может по другим, пациентам раздали задание - писать дневник. Это было странное задание. Преподаватели никогда не объясняли то, как писать дневник. Каждый больной, получивший задание, должен был придумать, решить и выбрать форму, по которой будет излагать мысли. Время на письмо было выделено во время предвечерней прогулки. Это очень красивое время. Особенно это почувствовалось, когда в руке оказалась ручка. Мир вокруг понемногу стал преображаться и конкретизироваться. То, что раньше было незаметно, или на что раньше не обращалось внимания, становилось более интересным. Процесс поиска предмета, повода, и того, о чем писать, всецело занял и увлек. Вот, казалось бы, было просто пространство для прогулок, а потом стало заметным расстановка деревьев на определенном удалении друг от друга. В этой рассадке была некая системность. Это интересно. Так же привлекли любопытство пациенты, слонявшиеся рядом в белых длинных костюмах. Может это странно, но наблюдая за больными внутри стало складываться чувство отличающегося. Какими-то другими были они.
Однажды во время прогулки все пациенты по своему обыкновению разбрелись по участку, точнее не все, и это стало еще одной целью для изучения. Некоторые из пациентов разговаривали между собой. Раньше такого не замечалось. Обычно прогулка протекала под умиротворяющую тишину природы. Тихий шелест ветра в листьях да колебания травы, вот все что создавало атмосферу прогулки. А тут слова! В классах вслед за учителем пациенты повторяли текст и читали вслух. Но, то было на занятиях, а это разговор случился во время прогулки. Несколько больных неподалеку недовольно оставили свои дела, и пошли в другое место. Рядом с деревом осталось двое, которые говорили. Один другому что-то рукою показал на дереве, а затем достал из кармана костюма ручку и блокнот. Второй тоже вынул записи. В это же мгновение волною накрыло желание приблизиться к разговаривавшим. Подойти и спросить, что там, в дневниках, о чем беседуют, и зачем? Непреодолимое любопытство подняло и заставило подойти. Заговорить. Странно, но теперь другими были мы.
Через несколько дней под деревом собиралось уже шестеро. Разговаривали в основном о деревьях. Казалось что темы, и решение того, как писать дневник оказалось почти одинаковым. Остальные пациенты сторонились этого места разговоров. И даже стали избегать и друг друга, все больше растекаясь по площади центра захватывая свою часть тишины и спокойствия. А под сенью листвы все также разговаривали о деревьях. Действительно то, что раньше только казалось системным, сейчас стало ясно, но возникали другие вопросы, требующие ответов. День всецело поглощался раздумьями и когда в голову приходили идеи, с ними прилетало и чувство нетерпеливого ожидания вечерней прогулки, чтобы встретиться и обсудить эти мысли. Обычно место для разговора было одним и тем же, возле самого большого дерева, но в этот раз встречу назначили неподалеку от корпусов. Там был задан самый главный вопрос, и придумана самая главная тема, как показалось. Почему пациенты должны всегда уходить с прогулки так рано до заката? Солнце только начинает клониться к горизонту, а тени быстрее ползти по земле, как включается вещание громкоговорителя. Больные, услышав этот зов, нестройными потоками устремляются в корпуса. Почему? Рассуждения об этом увлекли, и мимолетное время прогулки промчалось так, что никто и не заметил, как наступил вечер этого дня. Прозвучал сигнал с прогулки. Пальцы рук нехотя стали складывать дневники, но что-то поменялось! Белые страницы оказались желтыми. В наступившей тишине заходящее солнце медленно окрашивало листы своим мягким золотистым сиянием. Удивленный взгляд глаз несмело оторвался от дневника, шейные мышцы напряглись и приподняли голову, чтобы посмотреть вперед. Так вот почему в этот раз собрались тут! Тот, кто догадался об этом, мыслил по-другому. Нужно мыслить как он.
На следующий день встречи не было. Каждый предпочел бродить сам по себе. И на следующий день, и через неделю. Казалось, в таинстве обсуждения больше нет необходимости. Объяснение этому приходило простое. Произошедшее событие открыло глубоко внутри новые мысли, тревожные мысли. Но что с ними делать дальше было неизвестно. Раздумья в таких ситуациях могут далеко завести, или погрузить, или даже одурманить. Махряночерные тени натолкнулись на ступни ног, и в тот же миг поглотив их, устремились дальше по траве. Рваные потоки, извивающиеся под ветряными всполохами, вырывались из источника цельной, живой дорогой раскидистого дерева. Манящее движение направило ноги по этому пути, а затем обогнув его начало вывело из тени. Мышцы расслабились, и спина ощутила прикосновение ствола. Замер. Ласковый ветер, согретый вечерним спокойствием, нежно касался волос, пуская волны мурашек по коже головы. Тихий шелест листьев отзывался ветру сладким запахом зелени, защекотавшим в носу множеством ощущений. Чувства взбудоражились, и в тот же миг их невидимые руки вытеснило зрение. Садящееся солнце светило прямо в глаза, яркое, красное. Настолько яркое, что пришлось защуриться, но красные лучи нестерпимо жгли даже под прикрытыми веками, даже сквозь пальцы выставленной руки, заставляя резко отвернуться и прижаться к дереву. Шероховатая кора немного оцарапала лицо, но это оказалось даже приятно. Теплота солнца пригрела спину. На миг сознание улетело в мир блаженства, и тело, не управляемое, стало падать. Рука движением вперед смягчила падение, но лицо все же уткнулось в траву. Поднявшись, оглядел одежду. Белый халат был в кусочках коры и обрывках травяных стеблей. Затем взгляд медленно поднялся с испачканного халата вперед на лужайку. Вокруг было пусто. Только больничные корпуса, днем белоснежно белые, сейчас пылали красными кубами, возвышаясь над безлюдной территорией, по которой медленно и неотвратимо ползли тени. Они прокладывали мрачные дороги от окаймленных огненным узором закатного солнца деревьев, прямо к корпусам. Ноги понесли вперед, тело развернуло, и глухой удар опрокинул голову, раскрыв глаза навстречу миллионам алых лучей. Солнце громадным красным диском накатывало на раскидистое дерево. Еще несколько мгновений и оно оказалось прямо за его кроной, вырезая пылающий контур. По телу побежала дрожь, пальцы сжались, выдирая клочья травы, повернулся. Я увидел это.

Эмоционально-личностную стенограмму принять к индивидуальному листу. Считаю возможным перевод пациента № 2840 на уровень «Б». Старший специалист подразделения специальных групп № 28.

[Dariash-san]

Потрясающе!!! У меня захватывает дух и читается на одном дыхании!!!

[Dимка-san]

Толкование предыдущего рассказа простое. текст обезличен. и только в конце частей появляются предложения с указующими словами - они, мы, он, и в кульминации Я. это рассказ самоопределение. Познание себя как Я в окружающем мире, и отеделние этого Я в свое собственное, тоесть обретение личности.
следующий рассказ скопирован сюда же, чтобы не потерялся и был под рукой.

Ты пришла? Ну вот, а я думал, что все это было неправда.

Однажды серым вечером ты влетела в окно. Легкая тюль чуть колыхнулась и успокоилась в безмятежности. Ничего не произошло, но ты была тут. Я знаю. Я чувствую твое присутствие. Моя маняще острая как ножницы и горькая как портвейн. Я давно хотел сказать тебе. Ты обречена. Я все-таки убью тебя.

В серебряном облаке расплывались узоры дождевых капель. Они оборачивались в прохладу неба и устремлялись к теплу земли. Их скорость ударяла по волосам множеством брызг, распыляясь эфиром для сладкой неги лица. Становится прохладно, но это не из-за струек стекающих со лба. Это из-за тех, что текут по щекам.
Пустая дорога терялась между многоэтажек, безразличных и монолитных, возвышающихся стенами ритуального зала. Редкие костры кидали свои отблески под ноги им. Почему они не потухли? Наверное, им нет дела до дождя.

Стук шагов чеканил поступь в каменную лестницу, зигзагами уходящую ввысь, к небу. Но это опять обман, и за очередным поворотом появляется потолок, выжженный узорами спичек и расцарапанный перочинным ножом. Он неприступно нависает над меланхоличнозелеными стенами сдвинувшимися в узкий коридор с четырьмя черными железными дверьми. Ключи, бряцая тяжелой связкой, один за другим проникают в запор. Он щелкает в ответ, но дверь не поддается. Ничто не дается просто, даже то, что уже принадлежит тебе.

Щелчок белого пластика включает свет, еще один его выключает. Пальто укутывавшее озябшее тело брошено на крюк. Сырая обувь сброшена в угол. Ключи отброшены на диван, они не нужны больше. Краник поворотом пускает поток воды, он наполняет ладони водой и затем умывает лицо, и вытирается рифленым полотенцем. На кухне тихонько кряхтит холодильник. Я открою его и достану суп. Налью три половника в миску, поставлю ее на огонь. Из прикрученной к стене белой хлебницы возьму батон. Возьму из верхнего ящичка гарнитура нож и отрежу два кусочка. Остальное выкину в мусорку. Цветная капуста в супе единственно приятный ингредиент, остальное просто добавляет гущины, что рис, что морковь. Даже зелень не спасает, чувствуется вкус воды и отсутствие мяса. Краник поворотом пускает поток горячеватой воды. На губку капает зеленоватое средство, которое парой движений о тарелку превращается в пену. Кран закрыт, миска поставлена на место.

Комната пуста. Но я жду. Я знаю – скоро ты придешь. Я нужен тебе. Хотя я лукавлю, но ты все равно влетаешь в окно. Ты ведь знаешь себе цену. Моя милая, я убью тебя. Сейчас.

[Dимка-san]

по перддущему рассказу тоже перенесу сюда, т.к. уже все снесено в архив.

первое предложение, оно для закольцованности текста, объясню позже. далее текст разбит на абзацы.

первый абзац. это прелюдия, она описывает первое впечатление человека, момент когда в голову приходит мысль об этом, в первый раз. она острая и манящяя. следующие предложения является ключевыми для этого абзаца. "Я давно хотел сказать тебе. Ты обречена. Я все-таки убью тебя." Тут задается формула обреченности и рока, неизбежности чегото, предрешенного. потому что в голову пришла эта мысль.

второй абзац. описание улицы и погоды, слез, от которых холоднее чем от дождя. Оно форирует душевное состояние человека, то как он думает, из него делается вывод что человек находится в глухой депрессии. в конце абзаца опять же ключевые предложения. костры, это то что греет, его душу ничто не греет, он не может найти их в себе и считает что это теплу нет до него дела, так же как никому.

третий абзац. человек возвращается с улицы домой, он поднимается по леснице, как по своей жизни. 4 двери, пускай они железные, но они все же есть, это варианты, но для этого человека они лишь часть коридора и давящего мрачного пространства, такого же как его жизнь, весь подъезд это его взгляд на его бытие. в конце ключевая фраза. нам много что принадлежит, и замок от двери и жизнь, но это все дается не просто так. всему есть своя стоимость и свое усилие. к ключу - повернуть.

четвертый абзац.
человек вошел в квартиру, далее идет череда однокоренных слов, они призваны усилить эффект и подвести к ключевой фразе. "они не нужны больше". далее он привычно и механически проделывает акт , почти ритуальный. который проделывал много раз, три супа два хлеба, помыть посуду. завершается абзац завершением приготовительных действий. процесс окончен. назад хода нет.

пятый - кульминация.
он поднимался по лестнице высоко, и первая мысль из начала влетела в окно, и он стоит у окна. он общается со смертью. он ждет ее. того щелчка которого ждут все самоубийцы. и она придет. когда он прыгнет, тут следует вспомнить самое первое предложение, это мысли в полете. я считаю что последней погибает надежда, и человек до последнего все же внутренне надеялся что что-то изменится само собой и что все это неправда, и смерть не придет. закольцованность нужна, чтобы подчеркнуть что жизнь и смерть неразделимы. и цена смерти - жизнь. разгадка рассказа, то что происходит в кульминации - смерть.

вот так. memento mori
еще добавлю что, человек может общаться со своей смертью, говорить ей все что вздумается, со своей жизнью говорить невозможно.